Российская тревел-блогер и фотограф Елена Лисейкина несколько дней жила в стойбище оленеводов посреди тундры и призналась: там понятие «мороз» переосмысливается полностью. Температура минус 30 для местных считается почти комфортной погодой — «почти тепло», как они говорят, — ведь настоящие испытания начинаются, когда столбик термометра опускается к отметкам −40…−50 градусов и ниже.
Елена провела в чуме семьи оленеводов четыре дня и за это время успела прочувствовать, что такое жизнь вдали от городов, асфальта и горячей воды. Здесь нет ни привычного быта, ни удобств, к которым привык горожанин, зато есть бескрайняя белая равнина, ветер, олени и кочевой уклад, практически не изменившийся за столетия. Для тех, кто задумывается о форматах этноотдыха и рассматривает путешествие к кочевникам на севере России, её рассказ становится честной иллюстрацией того, что стоит за красивыми фотографиями Севера.
Жильём для семьи оленеводов служит чум — традиционное коническое жилище площадью около сорока квадратных метров. Внутри каждый сантиметр продуман с практической точки зрения. Пол полностью выстлан оленьими шкурами: они заменяют и матрасы, и одеяла, и ковры. Кроватей, матрасов и подушек в привычном понимании здесь нет — все спят прямо на шкурах, укрываясь ими от холода. Для человека, впервые оказавшегося в тундре, такое ложе может показаться суровым, но именно оно спасает от промерзшей земли и удерживает тепло.
Контраст с городским комфортом особенно заметен в мелочах. Например, роль туалета здесь выполняет обычный сугроб примерно в ста метрах от чума. Никаких кабинок, конструкций и освещения — только снег, тьма и ветер. Ночью, при пурге и сильных порывах ветра, даже этот короткий путь превращается в серьёзное испытание. Тем не менее, для хозяев стойбища это естественная часть повседневной рутины, о которой они почти не задумываются.
Одно из самых сильных впечатлений, о котором рассказывает Лисейкина, — чувство почти абсолютной изоляции. Ближайшие соседи здесь живут не через стенку и даже не через дорогу, а в десятках километров. В городе расстояние до другого человека измеряется минутами ходьбы или поездки на транспорте, а в тундре — часами пути по бесконечному снегу. Острее ощущается и уязвимость: любая помощь, магазины, больница или просто тёплое помещение с электричеством находятся очень далеко.
К концу четвёртого дня Елена почувствовала, насколько тяжело даётся адаптация к таким условиям. Организм устает от холода и постоянного проживания в одном небольшом, задымлённом помещении, где всё пропитано запахом костра. Появляется сильное желание вернуться в мир горячих ванн, мягких матрасов и чистой одежды без копоти. Вещи, которые в городе кажутся будничными и незаметными, после нескольких дней в стойбище воспринимаются как настоящая роскошь.
Блогер спросила у хозяйки чума, почему семья не переселяется окончательно в Надым, где у них есть квартира. В городе доступны медицинская помощь, школа, магазины и инфраструктура, которых так не хватает в тундре. Но женщина-оленевод ответила, что их настоящее — здесь, рядом с оленями и землями предков, а квартира в городе — всего лишь запасной вариант, а не дом. Переезд означал бы отказ от традиций, передающихся из поколения в поколение, от кочевой жизни и свободы, без которой они себя уже не представляют.
Особую роль в стойбище играет женщина. Лисейкина вспоминает, что местные говорят: «её задача — подавать еду», но за этой фразой скрывается огромный объём невидимого труда. Женщина должна готовить, ухаживать за детьми, поддерживать порядок в чуме, следить за запасами, топить печь или поддерживать огонь, помогать с хозяйством. Всё это — в условиях постоянного холода, ветра и ограниченных ресурсов. Нагрузка гигантская, а отдых — редкая роскошь.
Жизнь в чуме подчиняется и строгим неписаным правилам. Одно из них особенно запомнилось Елене: нельзя обходить чум сзади. За чумом располагаются священные нарты с фигурами семейных идолов — пространство, принадлежащее мужчинам и духам. Женщинам и тем более гостям туда запрещено заходить или даже проходить мимо. Нарушение этого запрета воспринимается как глубокое неуважение к предкам и традициям, а потому даже приезжие должны соблюдать эти тонкие границы.
Даже отношение к морозу на севере иное. В большинстве регионов страны −30 градусов — это повод отменить прогулки и лишний раз не выходить на улицу. Для оленеводов такая погода — рабочая норма, а иногда и «почти тепло». Реальные трудности начинаются, когда усиливается ветер и температура падает до −40…−50. Тогда любое действие даётся через усилие, а малейшая небрежность в одежде может привести к обморожению. Местные объясняют: если нет леденящего ветра, минус 30 переносится относительно спокойно, особенно на фоне затяжных куда более сильных морозов.
Помимо быта, Лисейкина отмечает особое эмоциональное состояние, в котором живут люди тундры. Здесь нет городской суеты, пробок, очередей и толп. Есть только белая тишина, снег, скрип упряжек и несколько человек, с которыми ты постоянно рядом — днём и ночью. Такой образ жизни закаляет характер, развивает выдержку, учит рассчитывать только на свои силы и на помощь семьи. От одиночества спасают разговоры у огня и общая работа, без которой стойбище просто не выживет.
Рацион в чуме полностью зависит от припасов и добычи. Основу питания составляет оленина — в варёном, жареном, вяленом виде, а также супы и бульоны, которые помогают организму лучше переносить холод. Широко используются жирные продукты, крупы, консервы, заготовленные заранее. Свежих овощей и фруктов практически не бывает, их заменяют соленья, варенья и привезённые из города продукты. Любая горячая еда воспринимается как событие, а простая кружка чая превращается в важный согревающий ритуал, объединяющий всех вокруг очага.
Интерес к подобным поездкам растёт: многие путешественники всё чаще выбирают не только пляжный отдых, но и туры на Ямал к оленеводам, чтобы собственными глазами увидеть, как устроена жизнь кочевников. Однако подобные поездки требуют серьёзной подготовки и внутренней готовности отказаться от привычного комфорта. То, что на фотографиях выглядит как романтика далёкого Севера, на деле оказывается тяжёлой ежедневной работой в экстремальных условиях.
Именно поэтому направление, которое сегодня называют этнотуризмом, требует бережного отношения к местным сообществам. Организованные программы, включающие этнотуризм к оленеводам в тундру, всё чаще строятся так, чтобы гости не только фотографировались на фоне упряжек, но и понимали: они приезжают в реальный дом людей, а не в декорацию. Уважение к укладу, готовность соблюдать правила и не вмешиваться в внутренние процессы стойбища — важнейшая часть такого опыта.
Зимой на севере всё особенно сурово, но именно в это время открывается подлинное лицо тундры. Поэтому экскурсии в стойбище оленеводов зимой нередко совмещают с рассказами о выживании в мороз, устройствах чума, традиционных верованиях и роли оленя в культуре народов Севера. Туристы учатся правильно одеваться в многослойную одежду, пробуют традиционные блюда и понимают, почему для местных минус 30 действительно «почти тепло».
Многие компании, предлагающие тур на Крайний Север, жизнь оленеводов показывают через личное знакомство с семьями, готовыми принять гостей. Выбор таких туров — это не про «галочку» в списке стран и регионов, а про глубокое, иногда непростое переживание другой реальности. После возвращения домой люди начинают иначе смотреть на батареи отопления, тёплую воду и близость супермаркета — и лучше понимать тех, кто сознательно остаётся в тундре.
Опыт Лисейкиной хорошо показывает, к чему стоит быть готовым тем, кто планирует туры на Ямал к оленеводам или другие северные поездки подобного формата. Здесь важны не только тёплая одежда и хорошая физическая форма, но и уважение, любопытство без навязчивости и способность прислушиваться к советам хозяев. За несколько дней в чуме можно не только испытать себя холодом и отсутствием привычных удобств, но и увидеть, насколько устойчив и силён уклад, который в этих краях продолжают хранить и передавать дальше.
Рассказ блогера о жизни в стойбище — это напоминание о том, что даже в эпоху технологий и мегаполисов совсем рядом с нами существуют миры, живущие по другим законам. И каждый, кто отправляется в такое путешествие, должен быть готов не только смотреть, но и учиться — у людей тундры, у их традиций, у их умения жить в согласии с суровой северной природой.